Вертолет шел вдоль западного берега Пенжинской губы. Места безлюдные. В иллюминатор видны песчаные обрывистые берега, русла пересохших речек, бурые сопки. Лесотундра. Далеко на востоке в синей дымке осталась Камчатка. Мы летим в Парень — маленький поселок на севере Камчатской области.

Наша группа — часть социально-демографической экспедиции Института социологических исследований Академии наук СССР — изучает демографическую ситуацию, проблемы социального и культурного развития народов Севера. В этот полевой сезон мы работаем на Камчатке, в Корякском автономном округе. Тревожные факты позвали нас в дорогу... Всесоюзная перепись населения 1979 года показала, что северные народы страны, а их насчитывается 26 — ханты, манси, ненцы, эвенки, эскимосы, чукчи, коряки и другие, почти перестали расти в численности. Дополнительные полевые исследования в различных районах Севера позволили выявить причину: постоянное из года в год снижение рождаемости при сохранении повышенной смертности и усиление этнической ассимиляции. Какой-то рецепт с пометкой «cito» («срочно») исследователи выписать пока затрудняются, но ясно, что если положение дел на Севере радикально не изменится в благоприятную для коренных жителей сторону, то через некоторое время прирост прекратится вовсе, и наши «малые» северные народы станут еще меньше.

Но почему нас заинтересовал именно Парень, старинный поселок береговых коряков? Дело в том, что проводившиеся у нас и за рубежом исследования показали: одна из наиболее заметных причин социально-демографического кризиса северных народностей — частые переселения их из одних поселков в другие, выселение из родных мест, подселение к другим общинам. За этим всегда следует разрыв общинных, социальных и родственных связей, трудности адаптации на новом месте, психологические депрессии, социальная пассивность, усиление пьянства, кризис семьи и, естественно, снижение рождаемости. Переселение обычно мотивируют нуждами развития экономики и проводят жесткими административными мерами. Не берусь судить, насколько всё это полезно для экономики, но для самих людей — это всегда социальная и духовная травма. Вспомним полную трагизма повесть Валентина Распутина «Прощание с Матерой». Там все правда. Сейчас переселение национальных поселков на Севере стало редко. Но вот Камчатская область держится обычаев крепко. В 1983 году с побережья Пенжинской губы «убрали» поселок Рекинники, перевели людей на восточный берег Камчатки. Но его жители — а это в основном коряки-оленеводы — так и не смогли приспособиться к жизни на новом месте. Многие через несколько лет вернулись в полуразрушенный старый поселок и кое-как живут там. И вот теперь на очереди самый последний поселок на Пенжинской губе — Парень. Он уже давно «подготовлен» к ликвидации. Дело за согласием жителей, а они его не дают. Вот для того, чтобы на месте познакомиться со всем происходящим, мы и направляемся в Парень.

Пассажиры нашего вертолета — в основном уроженцы Парени, летят навестить родные места. Летят из тесноты и суеты Манил, самого крупного поселка в Пенжинском районе. Кроме людей, в вертолете груз для магазина — два десятка ящиков с консервами из камбалы, минтая, кукумарии. Надоели, видно, пареньцам благородные лососи, гольцы и хариусы, водящиеся здесь в изобилии...

Вертолет завис над поселком, сел. Мы вышли—и сразу окунулись в теплый зеленый мир. Высокие тополя и ивы, травы в пояс, цветы. Кажется, вот-вот зажужжит пчела. Как не похож этот кусочек земли на бурую лесотундру, что проплывала под нами! Поселок, несмотря на ветхость построек — а здесь ничего не строится и не ремонтируется уже более 15 лет,— удивительно быстро располагает к себе.

Что же такое нынешняя Парень, чем она живет сейчас? Нас, социологов, интересует не только день сегодняшний, но и вчерашний, и завтрашний. Можно ли понять демографическую ситуацию, не зная историю края, его природу, обычаи и верования народа? Наша задача состоит в том, чтобы добыть достоверные факты, осмыслить их и выдать полезные рекомендации. И тут нельзя пренебрегать ни изучением архивов и статистических справок, ни живым человеческим общением.

Мы сидим в маленьком, не больше охотничьей избушки, домике сельсовета и слушаем рассказы местных жителей. Они задают вопросы, упорно принимая нас за какую-то еще одну проверочную комиссию. Главный вопрос, который их беспокоит,— есть ли у поселка будущее? Председатель сельсовета Владимир Алексеевич Лыхьив говорит:

— Мы уже устали от всяких комиссий. В январе перед выборами приезжало начальство из района, с людьми не беседовали. В сельсовет не зашли. Только ходили по домам и говорили, что нас скоро выселят.

Видно было, что страсти по поводу переселения поселка накалены. Я спросил моих собеседников, что они знают о решениях, принятых в районе и округе по поводу их поселка, что знают о работе специальной комиссии Камчатского облисполкома, созданной для рассмотрения этого вопроса.

— Ничего не знаем,— ответил Лыхьив.—Нам говорят: «решение уже принято». Закрыть ваш поселок как «неперспективный». А почему неперспективный и почему решение принято без нашего согласия — этого нам никто не говорит.

Пришлось рассказать пареньцам о переписке, которая ведется по поводу их поселка между районными, окружными и областными организациями. С этими материалами меня познакомили в Петропавловске-Камчатском. Рассказал я и о письме заведующего отделом развития экономики и культуры народов Севера Совета Министров РСФСР Сергея Ивановича Балабанова в Камчатский облисполком с предложением отказаться от старой, изжившей себя политики «перспективных и неперспективных сел». Слушали с интересом. Потом посыпались конкретные вопросы.

— Почему у нас в магазине ничего нет? За крупными покупками ездим на лодках в Магаданскую область...

— А зачем тебе магазин, если зарабатываешь всего 50—60 рублей в месяц? — ответил спрашивающему кто-то из односельчан.

— Сетей совхоз дает мало и лимит на вылов рыбы тоже ограничивают. А мы могли бы ловить больше.

— Когда наконец приедет к нам зубной врач?

— Почему вертолеты к нам летают редко и нерегулярно? Бывает, что упадет с неба неожиданно, пока люди прибегут — уже кого-то высадили и улетели, ничего не спросив и не взяв никого.

— Почему шкуры лахтаков у нас забирают в манильскую пошивочную мастерскую, мы могли бы и сами все шить...

— Мало железа на кузню привозят. Пусть бы заказывали больше ножей, мы бы делали.

Почему, почему... Сто тысяч «почему». Впрочем, ответов люди даже не ждали, просто хотели высказаться. Мы побывали в конторе отделения совхоза, амбулатории, школе, детском садике — и везде те же тревоги, те же рассказы. Постепенно картина прояснялась. Но, чтобы она стала понятна и читателям, придется вернуться к тем дням, когда мы собирали материал по району, лежащему на реке Пенжине.

Пенжинский район Камчатской области, или, как говорят еще, Охотско-Камчатский край. По площади он вполне сравним, например, с Рязанской или Московской областями. Население всего 5,4 тысячи человек, из них 1,8 тысячи аборигены края — коряки, эвены, чукчи. Районный центр — поселок Каменское. По притокам реки Пенжины расположились поселочки оленеводческих совхозов — Оклан, Аянка, Слаутное, Таловка. У устья Пенжины стоит поселок Манилы, южнее на Пенжинской губе — Парень. Вот, пожалуй, и все.

Давно прошли те, почти былинные времена, когда обитатели этого пустынного края могли ловить рыбу и зверя, множить оленьи стада без надлежащей заботы властей, строгого учета и контроля произведенной продукции. Большинство жителей поселка Каменское как раз и занято учетом и контролем. Где-то по долинам и взгорьям под присмотром пастухов бродят оленьи стада, в реках и губе выметывают и проверяют сети рыбаки, у причалов портовые рабочие грузят баржи и плашкоуты — идет работа. А в Каменском — симфония телефонных звонков, бодрая дробь телетайпов; в строгих официальных кабинетах с нами разговаривали приветливые, оптимистично и по-деловому настроенные люди. Это они решают здесь все вопросы районной жизни. В основном это приезжие товарищи (или как тут говорят — «с материка»), у коряков и чукчей к управленческой работе душа не лежит. По вопросу о Парени здесь нет двух мнений: «Переселять!»

Из Каменского на старой барже мы доплыли до Манил. В отличие от чистенького, аккуратного Каменского Манилы поселок-работяга. Здесь морской порт, сюда в короткую летнюю навигацию завозят грузы для всего района. Тут крупный совхоз, свой аэропорт, нефтебаза и прочее. В Ма-нилах проживает много коряков, переселенных из старинных береговых поселков Пенжинской губы, из оленеводческих стойбищ. Живут здесь также эвены, чукчи, ительмены. Они работают на стройках, на фермах, в порту, но в прошлом все они — охотники, рыбаки, оленеводы. А вот еще одна характеристика поселка Манилы, данная работниками районного суда и органов внутренних дел: «В этом поселке оперативная обстановка наиболее сложная. Существенным является то, что здесь имеется определенное число местных жителей, не занятых в оленеводстве и не имеющих квалификации, что, с одной стороны, порождает проблемы трудоустройства, а с другой — создает резерв, из которого выходят лица, ведущие антиобщественный образ жизни. Только на учете больных хроническим алкоголизмом состоят 62 человека, из них 32 коренной национальности. Фактически же их значительно больше».

Думай, социолог, думай! Связывай эти факты с теми, что тебе уже известны. А именно: вот сюда-то и хотят переселить пареньцев. Улучшится ли от этого «оперативная обстановка»? И далее — почему в поселке Манилы так много людей, забывших свою вековую профессию?

С ликвидацией поселков на Пенжинской губе — Микино, Ороночек,

Ловаты и других — в районе быстро пришел в упадок охотничий промысел и сократилась добыча морского зверя. Белуху и тюленя сейчас организованно почти не добывают, несмотря на обилие их в губе и в реке; белку, красную лисицу, горностая бьют десятками, единицами, а не сотнями и десятками тысяч, как это было еще в 30-е годы. Самым крепким звеном традиционного хозяйства народов Севера остается оленеводство. В Пенжинском районе сосредоточена почти половина поголовья оленей Камчатской области—более 70 тысяч. Но и тут сложились свои проблемы. Молодежь не хочет идти работать в тундру. Сейчас каждый четвертый, занятый в оленеводстве,— пенсионер. Конечно, подумаешь — стоит ли идти в тундру, если зарплата оленевода меньше, чем на строительстве, или у механизаторов, живущих в тепле и работающих «от звонка до звонка». Но не только в деньгах дело. Общественный престиж профессии и образа жизни оленевода упал чрезвычайно. Мнения и жизненные взгляды приезжих управленцев, специалистов, техников о преимуществе поселковой и, конечно же, городской жизни над кочевьем и жизнью в природе с детства впитывают оторванные от родителей, воспитывающиеся в интернате дети оленеводов. И обычные трудности кочевья начинают рассматривать как неприемлемые. А психологические сложности жизни в поселках им пока не видны. С этим они познакомятся позже, и, конечно, многие из них внесут свой вклад в создание «сложной оперативной обстановки».

Сейчас к обычным трудностям жизни оленеводов прибавились новые, которых раньше не было. Это дефицит оленеводческого инвентаря, меховой одежды, традиционного питания. Кто-то должен снабжать оленеводов. Но у совхоза «Манильский» другие заботы. Здесь, в суровых условиях Севера, решили создать продуктивное молочно-животноводческое хозяйство, выращивать птицу. Нужно завозить «с материка» и заготавливать на месте корма, нужна электроэнергия, топливо для обогрева животных, и, естественно, нужны специалисты и квалифицированные рабочие, которые здесь будут получать почти двойные «северные» оклады. В результате добросовестный труд приехавших на Север животноводов и птицеводов в 1986 году принес совхозу четверть миллиона рублей прямых убытков, не говоря уже о затратах из районного бюджета на обеспечение приезжих жильем и социально-бытовой инфраструктурой. А ведь жилищные проблемы здесь, особенно для коренного населения, чрезвычайно остры! Но зато в столовой райцентра теперь всегда есть свежие яйца и молочные блюда, которые любят приезжие и почти не употребляют коренные жители.

И все же совхоз «Манильский» не «прогорел». Спасли оленеводы-пенсионеры, давшие в 1986 году прибыли более чем на полмиллиона рублей.

Теперь кто-то должен позаботиться и о них, чтобы они и в следующие годы могли покрывать убытки от производства дорогостоящей, не северной продукции. Но, оказывается, сделать это уже некому. Издавна лучшим снабженцем и кормильцем оленеводов были береговые жители — зверобои, рыбаки, ремесленники. Они снабжали оленеводов вяленой рыбой, жиром морского зверя, кожей тюленя-лахтака для упряжи и обуви, ремесленными изделиями. А получали от оленеводов мясо и шкуры оленей. Сейчас же, как я уже говорил, береговые поселки на Пенжинской губе ликвидированы. Что же завезут в тундру — рыбные консервы, пластмассовые чааты, негнущиеся на морозе резиновые сапоги и болоньевые куртки для любителей ревматизма? Кажется, вот тут-то и могла бы пригодиться Парень, но...

С тех пор, как совхоз «Манильский» начал развивать животноводство и птицеводство, Пареньское отделение ему стало не нужным. И пришло «простое» решение: объявить село Парень «неперспективным». Тогда не нужно строить, наращивать производство, ремонтировать, обслуживать, завозить и вывозить грузы. С «неперспективными» людьми и разговаривать проще. Для управленцев большое облегчение — на одну единицу управления стало меньше. И это в районе, где всего-то восемь поселков, причем один из них «специализировался» на вопросах управления!

А в Парени теперь школа до 3-го класса, заработки рабочих очень низкие, снабжение соответствующее. На все жалобы ответ один: уезжайте отсюда. Но ехать в общем тоже некуда. Обещанные районным руководством дома для переселенцев еще в проекте и будут ли строиться — неизвестно. Расчет на то, что упрямые пареньцы сами разъедутся кто куда, и все утихнет само собой. Но эти люди не хотят уходить со своей земли. И вот почему.

Пареньские коряки издавна населяют эти места. В составе корякского народа они составляют особое племя со своей территорией, историей, особым языком, культурно-духовной общностью. Их самоназвание «пой-толо»—живущие у реки Пойтовоям. Эти люди никогда не были оленеводами, они береговые жители. Их нива — море и лес, их жатва — рыба, тюлени, киты летом, красные лисицы и белки зимой. Их традиционные партнеры по обмену — «чаучу», то есть оленеводы. Было у пареньцев развито и кузнечное дело. В прошлом они считались лучшими кузнецами на всем северо-востоке Азии. Пареньские ножи и копья в XVIII—XIX веках охотно покупали русские, понимавшие толк в хорошем металле.

В Камчатском областном архиве я разыскал докладную записку о хозяйстве Парени в начале 30-х годов, составленную краеведом Пенжинской культбазы Комитета Севера В. Аполловым. Он пишет: «Несмотря на примитивность и ограниченность орудий производства, Парень своей продукцией — ножами — до сегодняшнего дня снабжает не только население округа, но и частично туземцев всей Чукотки и Колымы». Кузнечным делом тогда занималось 22 человека, из которых одиннадцать считались отличными мастерами. По запискам Аполлова можно представить размеры этого промысла Парени: с ноября 1930 по март 1931 года было изготовлено ножей, топоров, копий, багров для байдар на сумму почти 3500 рублей. Что ни говори, а масштабы для поселка (207 человек) значительные.

Пареньские кузнецы знали технику инкрустации по металлу, их изделия были не только лучшими по качеству, но и самыми красивыми. Раньше с этим считались. На Гижиге до революции был государственный запасный магазин, куда специально для пареньских коряков завозили железо.

А что теперь? Искать металл приходится самим. Совхоз заказывает своему отделению не более 300 ножей в год. Топоры, копья, багры не делают вовсе. И кузнецов осталось мало. Опытные мастера Василий Татович Оптаят и Николай Хечгинтович Четвинин успели передать свое умение кое-кому из молодых. Хорошо работают Владимир Амани, Виктор Кевев. Но все же кузнечный промысел Парени явно в упадке. А жаль! Хорошие ножи нужны охотникам и оленеводам. И не только на Камчатке, а по всему Северу. Я знаю, что за старые кованые топоры, которые находят еще в заброшенных архангельских и вологодских деревнях, плотники-профессионалы платят по сто рублей. Жаль, если этот уникальный народный промысел уйдет из жизни в музей.

О прошлом Парени мы говорили с бывшим председателем здешнего колхоза «Искра» Александром Эхейвовичем Челкуниным.

— Раньше наши отцы так жили — весной разъезжались по стойбищам на берег моря. Таких мест было пять: Тылхой, Куюл, Карночек, Начгаты и Хаимчики. Здесь готовились к весеннему промыслу. Мужчины скрепляли остов байдары, женщины сшивали шкуру лахтака для обтяжки. Байдару спускали на воду и делали праздник. Потом была работа: среди льдин охотились на лахтаков — бородатых тюленей. Летом большие байдары сушили и с берега или на маленьких лодочках «мато» сачками и сетями ловили рыбу. К осени опять ладили байдары и выходили в море. Или загораживали тюленьи залежки на берегу и били добычу колотушками. По первому снегу на собачках все разъезжались в Парень и Куюл. Тут уж по кузницам работали, а женщины шили, скоблили шкуры. Ездили на ярмарки в Аянку, Слаутное, Апуку.

— А как вы при колхозе жили? — поинтересовался я.

— Колхоз «Искра» начался у нас с 1932 года.

Андрей Милико был его первым председателем, потом был Еремин Иван Анисимович, а после него я стал. До 1939 года мы еще в старых землянках жили, в которые залезали по столбу через крышу. Я мальчишкой был, девять лет мне было, когда приехал к нам первый учитель. Баурма — звали мы его (Этнограф Константин Иванович Бауэрман.) . Кроме него, русских тогда никого в Парени не было. Его у нас все любили. Он раздал всем тетрадки и карандаши, учил читать и буквы писать по-русски. Школа тоже в землянке была, там под земляной крышей висели портреты Сталина и Ворошилова.

В войну стали поселки сселять — сначала Иткану, потом Ловаты и Орночек. Нас не трогали. После войны мы совсем хорошо зажили. Стали нас возить на работу в Чайбуху (Магаданская обл.— А. П.) на весенний лов сельди. Зарабатывали там, бывало, по три-четыре тысячи за сезон. А потом возвращались и еще на Карночеке ловили красную рыбу, сельдь и сдавали на приемный пункт в Хаимчиках, морского зверя тогда еще много били. Вот это наши лучшие годы. Хорошо тогда жили. И сейчас можно было бы жить не хуже, да только не нужны мы никому. От нас только беспокойство всем людям. Вот и вы из самой Москвы приехали.

Так и не кончил Александр Эхейвович рассказ об истории колхоза. Задал мне вопрос:

С историей береговых коряков я столкнулся и на острове Добржанского, недалеко от Парени. Молодой коряк Виктор Кевев сказал, что на этом острове сохранились древние сооружения из китовых костей. Мне приходилось видеть древнеэскимосские памятники. Видел я и знаменитую Китовую Аллею на острове Иттыгран в Синявинском проливе — ряды пяти-шестиметровых, вкопанных в землю челюстей гренландских китов. Но что обычно для Чукотки, для Камчатки, похоже, редкость. О традиционном корякском китобойном промысле в Охотском море сведений вообще мало. А тут неизвестный памятник.

Выехали рано утром. Завернули к рыбакам на Карночек, подкрепились испеченным на костре лососем, выпили чаю и на двух лодках отправились к острову. Дул встречный ветер. Корму и особенно сидящего у мотора Виктора захлестывала волна. Остров быстро приближался, рос на глазах. На угрюмых утесах открывались глубокие трещины, обрывы. Мы подошли к острову с северной подветренной стороны и попали в уютную тихую бухту. Спокойная вода, серо-стальные скалы и галечный берег...

Пареньцы называют этот остров «Пойтолоилыс» — Пареньский остров. А название, отмеченное на географических картах и морских лоциях, остров получил в 1915 году в честь офицера русского флота капитана дальнего плавания Николая Александровича Добржанского. Он проводил изыскания в Пенжинской губе в составе гидрографической экспедиции Восточного океана.

Долго оставаться на острове мы не могли, с отливом нужно было уходить, и мы быстрым шагом двинулись к «китовому месту». Идти вначале было нелегко, все вверх и вверх по мягкому ковру из мхов и лишайников. Под ногами брусника, морошка, виднелись яркие шляпки грибов. Наконец мы вышли на мыс и здесь увидели то, к чему стремились.

Несколько вкопанных челюстных костей, черепа и беспорядочное нагромождение китовых ребер. Самые крупные челюсти доходили до трех метров. По-видимому, тут добывали молодых китов. Биологический вид их когда-нибудь определят зоологи. Рядом с костями хорошо было видно место, где стояло переносное каркасное жилище типа яранги. Конечно, это было временное жилье, постоянно люди тут не жили. И даже промысловой стоянкой это место назвать нельзя. Кругом крутые берега и плохой подход к воде. Может быть, это было культовое сооружение, жертвенник китобоев? Или «Китовый караул» — в поселке мне рассказывали, что с острова раньше высматривали: есть ли киты?

После поездки на остров я думал вот о чем. Все материалы этнографии и биолого-хозяйственные описания, а также памятник вроде того, что мы увидели на острове Добржанского, свидетельствуют о том, что Охотско-Камчатский край когда-то был вторым по величине после Чукотки и Аляски очагом прибрежного китобойного промысла. Пенжинские коряки исстари были умелыми китобоями. Их промысел был сильно подорван хищничеством американских китобоев в середине XIX века.

Но еще в 30—40-е годы Пенжинскую губу бороздили десятки кожаных байдар. Охотились на тюленей. А. Э. Челкунин рассказал мне, что еще мальчиком он принимал участие в охоте на китов в байдаре самого известного в Парени охотника и кузнеца Тутава. Второй байдарой командовал Чахъинковав. Тогда добыли двух китов и отбуксировали их для разделки в Хаимчики. Это были последние киты Парени...

Сейчас в Парени я не видел ни китов, ни байдар. Множество истлевших байдарных каркасов разбросано у безлюдных поселков. А между тем на Чукотке и Аляске сейчас идет возрождение байдарного промыслового плавания. Эскимосы по обе стороны Берингова пролива признают: древняя байдара лучше вельботов и металлических лодок, которые у них есть сегодня. Может быть, и здесь, в Охотской Камчатке, еще не все забыто и утеряно? И в развитии современного хозяйства традиционные знания природы, охотничьи навыки, ремесла и искусство народов Севера найдут свое место? Тут есть над чем подумать.

Фактов, кажется, мы добыли в нашей экспедиции немало. Теперь дело за рекомендациями. Вот одна, главная. Парень нужно возрождать, и основа для этого есть. Здесь наилучшие в районе экологические условия. Картофель тут крупный и поспевает раньше, чем на Камчатке. Травы хороши для сенокосов. В Пенжинской губе много красной рыбы, тюленей и белухи. Местные жители знают здесь каждый кустик, каждый ручей, они умеют добывать рыбу и зверя лучше, чем кто-либо. Владимир Лыхьив и управляющий отделением совхоза Юрий Владимирович Кевев считают, что их хозяйство можно было бы ориентировать на производство продукции для оленеводческих бригад. Пареньцы могут поставлять в тундру «комплект оленевода» — полный набор упряжи, чаат из кожи тюленя, торбаса на лахтачьей подошве, хороший нож. А также особым способом готовить для оленеводов рыбные припасы — юколу, телюшки, жир морского зверя. Это была бы настоящая, не на словах, а на деле, забота об оленеводах вместо ежегодных обещаний построить им всем дома в поселке. Хотя, конечно, и дома строить нужно.

Инициатива пареньцев замечательна, но не разобьется ли она о равнодушие и незаинтересованность местного руководства? Ведь все эти ремни, кожи и жир не входят в перечень основных плановых показателей работы РАПО.

С закрытием Парени будет потеряна еще одна ниточка, связывающая для береговых коряков прошлое и будущее. Будут потеряны традиции, ремесла, язык. Пареньцы исчезнут как племя, пополнив отряд уборщиц, разнорабочих и грузчиков в и без того небогатых рабочими местами Манилах.

По возвращении из Парени в Каменское мне не раз еще пришлось слышать, что, мол, пареньцы— «иждивенцы», что от них району одни убытки и лишние хлопоты, что переселение, даже вопреки их желанию, будет для них благом. Могу сказать, что сами пареньцы так не считают. Для своего блага они хотят, в сущности, очень немногого — жить на родной земле и оставаться самими собой.

Уже в Москве, возвратившись из экспедиции, я узнал, что для встречи очередной комиссии по проверке поселка жители Парени вышли на вертолетную площадку с плакатами в руках. На одном из них было написано: «Племя Пойтоло хочет жить на своей земле!»

Камчатская область, Корякский автономный округ

Александр Пика, кандидат исторических наук

Средней полосой России принято считать центральную область европейской части страны, на западе граничащую с Белоруссией, на востоке - с Поволжьем на востоке. Эти районы характеризуются умеренным климатом и наличием водных просторов, где живут обитатели рек и озёр, в которых благоприятные условия для кормёжки и размножения.

Велика Россия, однако средней полосой её считают только пространство европейской части страны, здесь обитают многочисленные

речные животные,

по берегам рек можно обнаружить норы выдр, хатки бобров. В воде охотятся за рыбой ондатры, не так давно в одном водоёме обнаружили даже крокодила, хотя его, конечно, трудно отнести к постоянным обитателям рек России. В маленьких норках живут водяные мыши полёвки, животных здесь достаточно много и каждое находит пищу для себя и деток, материал для строительства жилища и место, чтобы не нашли хищники.

Бобры предпочитают селиться на берегах рек с медленным течением, они стараются подгрызть стволы деревьев таким образом, чтобы они упали в нужное место, валят они осину, берёзу, иву. Из стволов и веток звери сооружают достаточно прочные и большие полтины, рядом, в отвесном склоне роют нору, выходов делают несколько, причём один из них - обязательно под водой. Таким образом, животные защищают себя и своё потомства от нападения хищников, если подходящей кручи рядом нет, строится хатка из веток и сучьев, из которой тоже есть несколько "дверей".

Бобры запасают еду впрок, на зиму, обычно "холодильник" располагается под нависшим берегом и маскируется ветками, даже в морозы вода там не замерзает и звери в любой момент могут взять пищу и не голодают. Питаются животные исключительно частями растений, это и кора деревьев, и травянистые части кувшинок и водоросли, зубы очень длинные, во время валки деревьев сильно стачиваются, но потом отрастают, если не будет твёрдой пищи, зубы вырастают настолько, что бобр не может закрыть рот и погибает.

Ондатры - тоже речные животные, которые живут в средней полосе России, а так же в Сибири и на Дальнем Востоке, животные очень похожи на крыс, но гораздо больших размеров - длина тала может быть до 40 сантиметров. Зверь имеет вытянутую морду с длинными резцами, которыми с лёгкостью грызёт растения под водой, впрочем, если растительной пищи маловато, ондатра может поймать и съесть лягушку или маленькую рыбёшку. Живут семьями, строят хатки, как бобры или роют норы, самцы метят свою территорию и сюда не может придти на кормёжку члены других семей, когда детки подрастают, мать выгоняет их из домика и они ищут новое место для жизни.

В средней полосе России много разных рек и речушек, рядом с которыми привольно животным, ведущим полу водный образ жизни, самые крупные из них - ондатры и бобры, есть и более мелкие зверушки - водяные полёвки и выдры, которые тоже находят своё место на реке.

Выдра прекрасно плавает и ныряет в охоте за рыбой, может провести под водой почти 2 минуты, животное прекрасно приспособлено для плавания, оно имеет вытянутое тело, длинный хвост, плоскую голову. Хищники, в основном ловят рыбу, но могут ловить добычу и на земле, перемещаясь довольно далеко от речки, здесь отыскивают мелких животных - мышей, крольчат, могут поймать и съесть неосторожную птичку. Одиночки - спариваются в воде, беременность длится 2 месяца, в это время выдра отыскивает подходящее место для логова, устраивает его в пещере или роет нору, рожает 2 или 4 щенков, которые становятся взрослыми через 2 года.

Выдру можно легко приручить и содержать как домашнее животное (она узнаёт хозяина и играет с ним), или использовать в хозяйстве, рыбаки иногда обучают её загонять рыбу в поставленные сети, зверёк принимает такую работу за игру, но получает за неё вознаграждение в виде особенно вкусных кусочков. Животное обладает замечательным мехом с длинной остью и густым подшёрстком, шуба из такого меха высоко ценится и может прослужить очень долго, поэтому на выдр часто охотятся и поголовье их уменьшается.

В поймах рек, в болотах живёт ещё один грызун - водяная полёвка, которую ещё называют водяной крысой, длина её тела - до 25 сантиметров, имеет довольно длинный хвост. Летом роет нору недалеко от воды, там и живёт до осени, с наступлением холодных дней переселяется в более сухие места, где устраивает своеобразные склады с запасами картофеля, или корней других растений. С конца весны до начала осени крыса может принести 2 или три выводка детёнышей, которых выращивает в гнездовой камере. Питается мягкими частями растений, иногда ловит моллюсков, насекомых, лягушек.

В бассейнах рек Волга, Дон и Ока, встречается выхухоль, по размеру почти такая же, как и водяная полёвка, но зверёк более толстый, поэтому и вес его побольше - около 500 граммов. Пищей выхухоли служат насекомые, она может поймать червяка или улитку, впрочем с удовольствием поедает и мягкие части растений. Живут в норах, которые внутри напоминают лабиринт, животное помечает ходы секретом из мускусной железы, запах которой привлекателен для беспозвоночных, таким образом, и охотиться не надо, пища придёт сама и расположится на обеденном столе.

По берегам рек и озёр в средней полосе России происходит очень бурная жизнь, выдры, ондатры, бобры строят свои дома и норы, запасаются кормом, рожают детёнышей. Биологи стараются сохранить животный мир России, устраивают заповедники и ограничивают время охоты на животных.

Россия богата не только полезными ископаемыми, на её территории обитает множество животных, обитающих на суше и ведущих полу водный образ жизни. Животные уничтожают вредных насекомых, очищают прибрежные леса, или служат источником для прекрасных мехов.

Красочная книга-малютка «Кто живет у реки?» - незаменимый помощник для первого чтения. Малыш узнает, кто живет у реки, как выглядят аист, стрекоза, рак и другие животные. Читайте вместе с малышом и рассматривайте картинки!

Простые и ритмичные стихи легко запоминать и повторять, а яркие и красочные иллюстрации в книге познакомят ребенка с миром животных. Благодаря удобному формату книгу можно везде брать с собой. Все, что вам нужно, - это взять книжку в руки, посадить ребенка на коленки и читать, смеяться, разглядывать интересные картинки.

Чему научит книга?

  • Любить книги, любить стихи.
  • Тренировать память и развивать речь.
  • Смеяться и интересно проводить время с родителями.
Книга «Кто живет у реки?» входит в коллекцию «Вместе весело играть» .
С книгами и играми из этой коллекции совместные занятия будут проходить с пользой, весело, интересно и принесут удовольствие как малышам, так и их родителям!

Лайфхак для родителей

  • Знакомить малыша с книжками можно с самых пеленок, и начинать лучше с детских стихов и песенок. Дети еще не понимают слов, но способны реагировать на ритм.
  • Пока вы читаете книжку, ребенок рассматривает мелкие детали, показывает героев и предметы.

Фишки:
- Возраст 0+
- Знакомимся с животными

Чему научит книга?


С книгами и...

Читать полностью

Фишки:
- Возраст 0+
- Простые и ритмичные стихи легко запоминаются
- Знакомимся с животными
- Удобный формат, можно взять с собой на прогулку или в гости

Красочная книга-малютка "Кто живет у реки?" - незаменимый помощник для первого чтения. Малыш узнает, кто живет у реки, как выглядят аист, стрекоза, рак и другие животные. Читайте вместе с малышом и рассматривайте картинки!

Простые и ритмичные стихи легко запоминать и повторять, а яркие и красочные иллюстрации в книге познакомят ребенка с миром животных. Благодаря удобному формату книгу можно везде брать с собой. Все, что вам нужно, - это взять книжку в руки, посадить ребенка на коленки и читать, смеяться, разглядывать интересные картинки.

Чему научит книга?
- Любить книги, любить стихи.
- Тренировать память и развивать речь.
- Смеяться и интересно проводить время с родителями.

Книга "Кто живет у реки?" входит в коллекцию "Вместе весело играть".
С книгами и играми из этой коллекции совместные занятия будут проходить с пользой, весело, интересно и принесут удовольствие как малышам, так и их родителям!

Лайфхак для родителей
- Знакомить малыша с книжками можно с самых пеленок, и начинать лучше с детских стихов и песенок. Дети еще не понимают слов, но способны реагировать на ритм.
- Пока вы читаете книжку, ребенок рассматривает мелкие детали, показывает героев и предметы.

Что развиваем?
- Речь
- Память
- Внимание
- Воображение
- Мелкую моторику

Скрыть

Щука - сильная хищная, речная рыба. Молодая щука встречается весом в 2-3 кг, при благоприятных условиях достигает 16-25 кг весом, и как исключение супербольшого веса. Нерестится в возрасте 3-5 лет небольшими группами и парами ранней весной при полной воде, в заводях, на мелких травянистых местах. Самцы щуки меньше размером, тело у них уже, чем у самок. Щуки имеют разную окраску - от зеленого, травянистого оттенка с поперечными полосами до темно-коричневого цвета со стертыми пятнами. Охотится щука не только на речных рыб, но и на мелких водоплавающих птиц. Ее икрометание совпадает с пролетом водоплавающей птицы. И икра щук попадает на перья птицы, которые заносят ее в самые глухие водоемы. Если таяние льда задерживается, щука выходит на нерест к закраинам. Она обладает средней плодовитостью. Количество икринок может достигать 215 тыс штук, у особо крупных до 1 млн. Икра развивается нормально на мелких, травянистых и хорошо прогреваемых участках. Растет молодь в хороших и кормных местах, быстро достигая к концу года 20см длины и веса 250 гр и больше. Много щучьей икры погибает при быстром спаде высоких весенних вод. Естественно, что по этой причине количество щуки в водоемах уменьшается, что отрицательно сказывается на состоянии всего рыбного населения. Некоторые ошибочно считают щуку вредной хищной рыбой. Между тем, щука является водным санитаром, т.к. она очищает водоем от сорной и ослабевшей рыбы.

Окунь

Излюбленные места обитания окуня подводные откосы островов, затопленные гряды, площади около лежащих на дне крупных камней и коряг, глубокие обрывистые участки с твердым грунтом. В реке окунь обычно обитает в глубоких ямах, местах с медленным течением. Охотится вблизи свай мостов, затопленных деревьев, кустов и коряг. Любит заводи, местами заросшие водной растительностью. Из зарослей с молниеносной быстротой он набрасывается на проплывающего мимо малька или рыбешку.

Перед началом ледостава часто наблюдается передвижение окуня, стаи распадаются на более мелкие. После становления льда окунь снова собирается в стаи, группируясь по возрасту. В зимнее время со спадом воды окунь перебирается в более глубокие участки, группируется в омутах.

Нерест окуня начинается в мае, причем, иногда затягивается, и отдельные экземпляры с молоками попадают даже в июне. Во время нереста в большие стаи не собираются. Икру откладывают обычно около прошлогодней водной растительности, на небольшой глубине.

Питается водными насекомыми. Подрастая, становится хищником.

Высокая плодовитость, 200-300 тыс и более икринок, способность уничтожать икру и молодь других рыб ставят окуня в положение конкурента более ценных рыб.

Ёрш

Ерш- мелкая рыба, избегает сильного течения, обитает в глубоких местах. Держится у крутых берегов с нависшими над водой деревьями среди камней, в жару прячется в тень. Нерест в конце мая. Питается ракообразными, личинками насекомых, икрой и молодью других рыб.

Таймень

Достигает веса 40 кг. Для нереста поднимается к верховью реки. Нерестовая миграция начинается вместе с ледоходом. Икрометание происходит на мелких каменистых участках в мае-июне при температуре 9-12 градусов. Икру откладывает в гнезда в песке и гальке.

После нереста таймень начинает постепенно перемещаться в низовья рек. В реке стоит в омутах. Любит места впадения небольших речек. Держится группками, крупный - в одиночку.

Сначала молодь тайменя питается беспозвоночными, затем мелкими рыбами. Взрослый таймень - типичный хищник, кормится рыбой - ельцом, налимом, редко схватывает мелких грызунов, лягушек и утят.

Елец

Достигает веса 100-200 гр, редко 400.

Живет в чистой воде. Предпочитает места с умеренным течением, отмели со средним течением, участки ниже перекатов, вблизи устьев впадающих ручьев и речек, водной струи, ниже плотин и мостов.

Нерестится сразу после нереста щуки, при температуре 6-7 градусов. Икра приклеивается к камышам и гальке.

Питается различными насекомыми, их личинками и водорослями (особенно шелковицей), а также редкими мухами, комарами, мотылем, кузнечиками. Весной поедает икру других рыб.

Пескарь

Это речная стайная рыба избегает холодной воды. Осенью переходит в более глубокие места с илистым или песчаным дном вблизи перекатов, а зимой скатывается в ямы. Нерестится в апреле-июне на мелких местах с каменистым дном. Питается мотылем, личинками поденок, мелкими моллюсками, икрой других рыб. Достигает длины 22 см и веса более 100 гр.

Вывод: В пресной воде Кии обитает множество видов рыб. Они питаются различной пищей. Одни едят водоросли, другие - водяных насекомых и моллюсков. Некоторые рыбы едят других рыб, и это настоящие хищники.

В основном молодь весной питается икрой других рыб. У каждого вида свои излюбленные места, определенная форма поведения, зависимость питания от речной растительности и речного планктона. Нерест всех видов рыб происходит на мелких прибрежных местах и зависит от температурных явлений. Значит, резкий спад воды может принести значительный урон в количественном приросте рыбных запасов.

Рыбы - источник питания

Велика роль рыб в жизни человека. Один из элементов в цепочке питания человека - рыба. Рыбы являются источником питания и лекарственного сырья. По питательности и вкусовым свойствам рыба не уступает мясу, а по усвояемости превосходит его. Рыбная пища, особенно экстрактивные вещества бульона из рыбы, вызывает обильное выделение желудочного сока, чем мясная.

Ценность рыбы определяется наличием в ее составе от 15% до 26% белков. Белки рыбы содержат 20 аминокислот, из них 8 являются незаменимыми для человеческого организма (лизин, метионин, валин, лейцин, треонин и фениланин). Эти аминокислоты не синтезируются в организме человека и должны в определенных соотношениях поступать с пищей. Отсутствие в пищи любой из перечисленных аминокислот вызывает нарушение здоровья человека.

Рыба содержит также жиры до 30%, витамины и минеральные вещества до 2% . В отличие от жира млекопитающих животных жир рыбы жидкий, т.к. содержит большое количество полиненасыщенных жирных веществ. Недостаточность таких жирных кислот в пище нарушает обмен холестерина, что способствует у человека развитию атеросклероза, ослабляется сопротивляемость организма к болезням. Мясо речной рыбы рекомендуется употреблять студентам во время экзаменов, т.к. оно стимулирует работу головного мозга.

Во все времена люди отлавливали рыбу для питания, и её не становилось меньше. Следовательно, отлавливали рыбу в таком количестве, которое позволяло видам восстановиться, а речная вода была чистой.

Закон запрещает применение массовой добычи рыб и животных. К специфическим мерам охраны рыб следует отнести установленный законом минимальный размер ячей сетей, которыми производится лов, охрана нерестилищ и зимовальных ям, спасение молоди, борьбу с зимними заморами и загрязнением воды.